AlterEgo Выпуск с директором Агентства информации и массовых коммуникаций при Администрации Президента Республики Узбекистан Комилом Алламжоновым

AlterEgo: Недавно Вы совершили внушительный вояж по Европе: Лондон, Вена, ещё несколько городов. Какова была основная цель вашей поездки?

Комил Алламжонов: Главная цель — рассказать о тех изменениях, которые происходят в нашей стране в сфере свободы слова, СМИ.

Если вы помните, со стороны ОБСЕ, господина Дезира, были обращения, чтобы мы прекратили блокировать зарубежные СМИ. С нашей стороны была проделана большая работа, открыт полный доступ к зарубежным источникам информации, приняты другие меры по либерализации.

Инициаторами данного визита стала европейская сторона, мы с удовольствием этим воспользовались, чтобы рассказать об уже проделанной работе и тех задачах, которые мы ставим перед собой на перспективу в деле обеспечения гражданских свобод, в том числе в сфере медиа, тех дорожных картах, которые были сформированы для установления принципов свободы слова и открытости государственных органов. Проинформировать о развитии СМИ в Узбекистане, изменении статуса и ценности профессии журналиста. Объяснить, что, благодаря политической воле нашего Президента, мы выбрали путь открытости, путь обеспечения свободы слова. Мы стараемся, хотя порой не всё получается сразу, обеспечить это и соответствовать тем требованиям, которые установлены мировым сообществом.

АЕ: Как Вы лично оцениваете состояние свободы слова в стране, в чём её проблемы?

КА: Есть две стороны: если смотреть со стороны журналистики, то не хватает опыта. Большинству журналистов не хватает знаний. В течение 25 лет, если мы оглянемся назад, профессия журналиста не была престижной. И из-за того, что страна в этой области практически была закрыта, цензура, контроль над журналистами и СМИ были настолько жёсткими, а к неугодным применялись различные меры, выпускники факультета журналистики уходили в другие профессии. И приятно, что сейчас они снова возвращаются в профессию. В то же время, те, кто остались, занимались лёгкими, поверхностными, а не углублёнными материалами, не занимались повышением своей квалификации.

И вдруг появилась возможность профессионально работать, вдруг открылись все двери. Конечно, есть проблемы. Это не так уж просто им даётся. И мы понимаем это прекрасно. Но, опять же, повторяюсь, есть политическая воля нашего руководителя, есть позиция государства и правительства, которую они выбрали. Это то, что касается ваших коллег.

Есть проблемы со стороны государственных служащих, то есть чиновников.

АЕ: Как живётся с обратной стороны «подзорной трубы» в атмосфере открытости и всеобщего хайпа?

КА: Непросто. Потому что за прошедшие 25 лет в атмосфере контроля журналистики все чиновники расслабились. Они не разговаривали с людьми, не давали элементарных интервью, потому что им было запрещено. Чиновникам и руководителям, то есть первым лицам, открыто было запрещено выходить на прессу, на общество, на медиапространство. Должен был выходить только один человек, и всё. При этом не было даже элементарных пресс-служб.

В зарубежных странах работа с общественностью является важной частью обязанностей государственных служащих, потому что каждое своё действие они должны перед общественностью оправдать, объяснить. А у нас получилась ситуация, когда каждый сам себе король, мог делать что хочешь, а судьёй тебе был только один человек. А у этого человека могли быть более узкие рамки или требования, нежели чем у 30-миллионного населения. Одному человеку всегда угодить легче, чем всему народу.

Теперь появилась возможность открытой критики. Нашим руководителям министерств и ведомств придётся выступать перед аудиторией, перед журналистами. Естественно, это не обходится без проблем.

Мы хорошо знаем, когда чиновники начинают выступать и говорят что-то неправильно, то их ошибки тут же становятся предметом бурных обсуждений. Появляется негатив. Но это заставляет чиновников работать над собой. Они начинают говорить обдуманно. И это тоже своего рода воспитательный процесс. Но, ещё раз хочу сказать, что это всё продвигается не просто.

АЕ: Сейчас мало критики и много провокаций. Не будет ли перебора от этой свободы слова? Потому что сейчас мало кто стремится быть объективным, всё построено вокруг хайпа, провоцируя население на недовольство.

КА: Конечно, это наблюдается. Но мы специально дали возможность журналистам проявить себя. Мы недавно проводили конференцию, на которой один журналист сказал: «Пора уже наказывать журналистов за распространение ложной информации, за провокации». Я ему говорю: «Подождите. Мы только недавно дали свободу, начали «дышать». Журналистика только начинает подниматься. Я вижу и понимаю, что много грубых нарушений законодательства в области СМИ. Не сформировалась у нас ещё критическая журналистика. Ещё очень много надо сделать, чтобы журналисты почувствовали себя свободными, пусть даже если сейчас они ошибаются или неправильно себя ведут. Пусть допускают ошибки, мы не будем их зажимать, чтобы не мешать подъёму журналистики. Но после мы обязательно установим правила игры. А пока главный судья — это общественность. Да, некоторые провоцируют. Но, с другой стороны, это заставляет государственные структуры тоже работать. Стимулирует их выходить из спящего режима. Это процесс, а процесс лёгким не бывает».

АЕ: Вас называют основателем Uz24 и Turon24. Вы сами и ваша команда когда-нибудь сталкивались с цензурой?

КА: Конечно. Почему у нас где-то хорошо получается в области СМИ? Потому что я сам работал в пресс-службе министерств и ведомств, в СМИ, на телеканалах, в том числе рядовым сотрудником. Я создавал сайты в то время, когда это сделать было очень тяжело. Порой были угрозы, каждый материал мы тысячу раз обдумывали, прежде чем дать. Но храбрость и приверженность нашей команды своему делу приносили результаты, и нам удавалось нередко давать острые материалы. Но при этом нам порой и доставалось.

АЕ: Почему закрылся Turon24, у которого был такой яркий старт?

КА: Turon24 столкнулся с очень серьёзными провокационными интригами. Это была инициатива молодых ребят, которых я хорошо знал, которые когда-то у меня работали. Вы понимаете, что я и до этого бизнеса занимался, у меня были медиаструктуры. Они пришли ко мне с инициативой создать этот сайт, сказали, что надеются на разрешение начать деятельность, так как я, являясь пресс-секретарём Президента, пытаюсь поднять уровень СМИ. Ребята рассказали, что у них есть идея, но нужна поддержка, благодаря которой были бы открыты двери к доступу информации. И если такая поддержка будет, они смогут создать качественный продукт.

Я сказал: «Хорошо». Я помогал всем, кто ко мне обращался в то время, и поддерживал. В результате что получилось. Пошли слухи, что это мой сайт, стали муссироваться слухи, что есть конфликт интересов, и так далее. Когда сайт стал давать острые материалы, начались интриги, чиновники не им звонили, а мне. Якобы я специально устраиваю в отношении них негативную кампанию. Я объяснял, что ко мне это никакого отношения не имеет, но я буду поддерживать всех журналистов. Если у вас есть проблемы, их надо поднимать. Лучше отвечайте им, команде Turon24, чем звонить мне. И таким образом я сам оказался под давлением. Вся эта негативная ситуация сложилась из-за бывших силовиков. Они очень постарались, чтобы Turon24 не было, и его нет.

АЕ: Какие местные издания Вы читаете?

КА: Я читаю все местные СМИ, потому что это моя работа. Но если говорить о том, что меня больше всего интересует, то мне интересно мнение блогеров. Смотрю вашу передачу. Хоть вы и недавно начали, у вас хорошо получается. Читаю Ферузхана, «Кун.уз», «Газета.уз». Есть СМИ, которые я вынужден читать, и СМИ, информацию которых я ищу, потому что интересно. Но опять же, учитывая мою профессию, я читаю всё и всех. Мне каждое утро заносят большую папку со всеми статьями и со всеми мнениями блогеров.

АЕ: Вернёмся к свободе слова.  Относительно недавно в социальных сетях обсуждался случай, когда каналу «ZorТВ» якобы запретили показ клипов нескольких исполнителей, среди которых Жахонгир Позилжонов, Халима Ибрагимова и другие, которые в своём Instagram поддержали Гульнару Каримову. Не является ли это нарушением свободы слова?

КА: Я тоже читал об этом, но я не уверен, что им прямо запретили. Пусть канал официально об этом заявит, скажет, что и кто им запретил, тогда я смогу высказать своё мнение. Но на самом деле, ещё раз повторяю, каждый человек, каждый журналист или блогер имеет право высказаться. Есть золотое правило: «За сказанное надо отвечать». Если ты уверен в высказываниях, в том что они правильные, никого не задирают, не выходят за рамки закона, говори всё, что хочешь.

АЕ: Почему узбекское телевидение, по большому счёту, так ужасно, как Вы думаете?

КА: Вы имеете в виду государственные или частные каналы?

АЕ: И государственные, и частные. Я знаю, что Вы имеете отношение к нескольким телеканалам, но мне интересно, почему мало образовательных передач, мало действительно актуальных интересных передач? Всё построено вокруг развлекухи. Как Вы думаете, с чем это связано?

КА: Я хочу внести ясность. Сейчас я ни к какому каналу отношения не имею, это всё прозрачно. Я занимаюсь только государственными делами. А по поводу вашего вопроса… Данная ситуация сложилась потому, что опять-таки, всё упирается в знания и уровень тех людей, которые формируют контент. Если Вы обратите внимание, сейчас идёт такая тенденция, всё, что просто, примитивно, оно же — гениально. Например, я не могу смотреть никакие каналы, мне тяжело это переварить. Но на рейтинг смотришь — он самый высокий.

АЕ: Да, это так.

КА: Возможно, из-за того, что Вы, как и я, не смотрите эти каналы, вам они кажутся ужасными. Но если большинство их любит? Если бы это не нравилось людям, эти передачи убрали бы с эфира. Людям нравится. Пусть веселятся.

АЕ: Проблема в людях?

КА: Дело не только в людях. Дело, я ещё раз подчеркну, упирается в уровень знаний тех людей, которые формируют контент. Это тоже люди, наши люди, не чужие со стороны, которые приехали. Например, частные каналы, да и другие, не могут привлечь специалистов из-за рубежа. Вы знаете об этом? И знаете почему?

АЕ: Нет, не знаю.

КА: Когда приходят зарубежные специалисты, они не понимают, что нашим людям нравится. С их менталитетом, их кругозором сформированный контент здесь не пойдёт. Они это понимают, так как уже это попробовали. Были попытки начать большие проекты, но они получились неэффективными.

Есть ещё одна сторона — у нас рекламный бюджет слишком маленький. Например, по моим данным, на все телеканалы рекламный бюджет составляет 15 млн долларов по республике. Что такое 15 миллионов долларов для 20 телеканалов? У них у каждого на расходы, содержание офисов и т.д. уходит по 1-1,5 млн долларов. Как на такие деньги можно делать актуальный контент?

Когда я работал на телеканалах, туда приходили разные крупные компании с разными крупными проектами. Например, всегда спрашивали, почему у нас нет передач как «Голос», почему у нас нет мировых брендовых телесериалов или ситкомов? Всё упирается в деньги. А если это не окупается, как можно давать качественный контент, делать качественный проект? То есть, эта сторона тоже играет серьёзную роль. Всё друг с другом взаимосвязано. Уровень журналистов или же творческих людей, которые готовят контент, бюджет, экономическая часть и восприятие людей. А если кому-то не понравится, он может выключить.

АЕ: Как Вы думаете, когда-нибудь эта ситуация изменится?

КА: Это всё связано с развитием экономики. Когда экономика будет на высоком уровне, у людей кругозор поменяется. Когда у людей появляются деньги, они становятся капризными. Их уже такими простыми и дешёвыми вещами не удивишь. И они будут хотеть больше и больше, потому что, благодаря деньгам и возможностям, которые у них есть, они начинают ездить в другие страны, начинают пробовать, образно говоря, разные прелести жизни, начинают понимать, что жизнь с деньгами прекрасна. И когда они это поймут, они захотят качественное образование, качественные медицинские услуги, они захотят качественные услуги и качественный контент на телевидении. Это всё связано с экономикой. И всё.

АЕ: Возвращаясь снова к свободе слова. Для многих свобода слова, как Вы отметили, это критика. Как Вы думаете, можно ли критиковать Президента? Почему этого никто не делает?

КА: Я не согласен, критикуют. Я вот недавно прочитал критическую статью на сайте «Газета. уз». Но сам вопрос, почему не критикуют Президента, — не ко мне. Значит, нет причин. Мы дали все права и возможности. Вот Вы почему не критикуете?

АЕ: Мне всё нравится.

КА: Получается, многим нравится.

АЕ: Вы очень бурно ворвались в медиапространство Узбекистана после назначения Вас на пост пресс-секретаря, внеся серьёзные изменения. Вы помните тот день, когда узнали, что Вас назначили пресс-секретарём?

КА: Да. Я был в горах. Мне позвонили и сказали: «Тебя назначили пресс-секретарём Президента».

АЕ: Как это обычно происходит? Это подача какого-то резюме, собеседование? Интересно, как назначают на важные должности тех или иных людей?

КА: Я всегда думал, что назначают на такие должности только по связям или надо заплатить. Потому что я сам это видел, я же рос в этой сфере и знал, как это всё делается. Почему я вообще ушёл из госструктур в целом, по-моему, в 2012 году? У меня руки опустились. Я всегда думал, был настолько наивный что ли, что, если хорошо работаешь, тебя заметят, и ты будешь расти. А на практике оказалось не так. Я день и ночь работал, сутками не отдыхал. Но роста так и не почувствовал. И однажды, когда меня очень сильно поругали на собрании, я окончательно разочаровался в госработе. Я сказал: «Всё, спасибо, ребята, теперь я не буду работать в государственной сфере». И ушёл. Начал заниматься бизнесом, поднимать различные проекты.

Я очень сильно обиделся и разочаровался. Но времена поменялись. Я занимался бизнесом, достиг хороших результатов, начал подниматься. В бизнесе была реально более справедливая обстановка, чем в государственной организации. И когда мы организовали этот проект с восьмитонным пловом, который я сам называю сумасшедшим, тогда меня все и заметили. Потому что это был действительно очень серьёзный проект. Возможно, Вы и сами там были.

АЕ: Это замечательный проект, но, к счастью, меня там не было, потому что там было очень много народа.

КА: Меня тогда сильно критиковали, все мне говорили: «Вот там был бардак!». А я отвечал: «Извините, сто пятьдесят тысяч человек собралось. В каком государстве, если сто пятьдесят тысяч человек соберётся, и бесплатно будут раздавать еду или что-либо, будет не бардак? И вообще, скажите слава Богу, что никто не умер.

Но кто создал бардак? Этот проект собрал сто пятьдесят тысяч человек, и это было бесплатное мероприятие. Большой эксперимент. И если из этих ста пятидесяти тысяч человек один процент даже будет идиотами, а в обществе есть и идиоты, и умные, и нормальные, и всякие, это уже полторы тысячи человек. Если 0,5 % будут невоспитанными, некультурными людьми, это уже будет 750 человек. А вы обратите внимание на те видео, которые вышли в telegram-каналах. Там всего лишь 20-40, ну пусть будет 100 человек вели себя некорректно.

Я говорю, надо расслабиться. Такого мероприятия не было никогда в Узбекистане, это впервые. И я более чем уверен, тот человек, та женщина, которая так вот забирает мясо… она совсем не подумала, что её увидят  соседи, знакомые, родственники.  Они скажут: «Вай, уят, уят, ты что там делала?». И я более чем уверен, что дети так скажут: «Мама, ты же опозорила нас! Здесь мои одноклассники говорят, что ты так себя повела!», — и, таким образом, эти люди всё равно будут над собой работать, и это будет служить их воспитанию.

Я считаю, не надо бояться таких мероприятий. Меня тогда очень сильно критиковали, мол больше такого не делай! Извините, если вы хотите, чтобы люди были культурными в таких мероприятиях, не надо их запрещать. Надо делать и делать.  Не надо бояться, что будет бардак, не надо бояться, что будет такой беспредел, надо делать. Таким образом будет постепенно формироваться культура проведения таких мероприятий тоже.  Появится и культура поведения для силовиков, которые там обеспечивают безопасность, а у организаторов опыт. Я, например, никогда такого мероприятия не делал. Для меня это было впервые. Скажите спасибо, что это обошлось без каких-то смертельных случаев или травм, всё было красиво. И в итоге, что мы получили? Наше блюдо попало в Книгу рекордов Гиннесса, во всём мире об этом знают. Когда приходишь в любую страну, я не преувеличиваю, и говоришь про плов, многие знают, что это про Узбекистан. Это же хорошо! Разве это плохо? Так меня на мероприятии и заметили. Как мне потом рассказали, кто-то там сказал, что это я организовал, позже мы сделали книгу «Узбегим», я не знаю, видели Вы её или нет.

АЕ: Я видел, прекрасная книга.

КА: В этот же период как раз была открыта вакансия пресс-секретаря Президента.  Мне позвонили с предложением, я же ответил: «Нет, нет, вы что!». Я сказал, что в государственную службу больше не вернусь. 

  И вот я лежу в горах, очень уставший после всех этих проектов, и мне звонок: «Тебя не просто приглашают, тебя уже назначили».

Я говорю:

— Как?

—Ты, оказывается, нужен здесь.

 —Раз такое поручение, если это поручение от главы государства, я с удовольствием.

 Конечно, этот момент очень сильно изменил мой взгляд на то, что в государственных службах назначают на должность несправедливо или же ты растёшь только благодаря своим знакомым.

АЕ: Пресс-служба Президента очень сильно изменилась при Вас в хорошую сторону. Это стоит признать. Насколько сложно было наладить работу? С каким сопротивлением Вы столкнулись, если столкнулись?

КА: Конечно столкнулся. Всё надо было делать с нуля. Ничего особенного от предыдущих моих коллег не осталось. Были талантливые ребята, которых надо было поддержать и реализовать их возможности. Когда я пришёл в пресс-службу, мне сказали, что надо почистить кадры и всё поменять. Я не согласился: «Подождите, вы им дали возможность показать себя? Сначала попробуем, дадим возможность. Справятся — справятся. Не справятся, тогда поменять всегда можно». Мы очень постарались наладить весь механизм, то есть цикл производства, формирования контента, обеспечение доступа к руководителю. Было, конечно, сложно. Сложности везде бывают.

Но всё в итоге зависит от твоего руководителя. Если руководитель хочет, он создаст тебе все необходимые условия. Если руководитель этого не хочет, как бы ты ни старался, у тебя ничего не получится. К моему счастью, наш Президент хотел, помогал и он прислушивался, когда я давал какие-то рекомендации в рамках своей компетенции. То есть у нас был тандем, и благодаря этому тандему и взаимопониманию мы смогли достичь успехов.

АЕ: Как часто Вы встречались с Президентом?

КА: Практически каждый день.

АЕ: А Вы можете рассказать, из чего состоит его стандартный рабочий день?

КА: Рабочий день начинается в 9-9.30 и заканчивается неизвестно во сколько. Мы всегда говорили: «Берегите себя, пожалуйста. Вы слишком много работаете». Утро Президента начинается с дайджестов, которые мы ему подготавливали, ознакомления с разными справками, далее приёмы, встречи, совещания и т.д.  по графику. Домой возвращались очень поздно, и так без выходных.

АЕ: Почему без выходных?

КА: Видимо накопленные проблемы не дают покоя и даже расслабиться.

АЕ: Этот вопрос с энергией. Действительно, всех поражает, насколько Президент энергичный человек. Как Вы думаете, откуда берётся эта энергия?

КА: Это, наверное, от желания изменить к лучшему нашу страну.  Накопленные проблемы и желание скорее их решить и поднять нашу страну на новый уровень не даёт покоя и даёт колоссальную энергию. Мы не успевали за ним. Я уставал очень сильно, хотя и моложе Президента. Он настолько энергичен, что 10 таких как я на половине пути оставлял за собой. Особенно в командировках, когда мы в области выезжали. В 8.30 нам надо было быть в аэропорту, а для этого в 6.30-7.00 должны проснуться. За полчаса мы приезжали, в 8.30 — Президент. Садимся на самолёт, вылетаем. По прилёту садимся в кортеж и начинается очень насыщенная программа. Она настолько плотная, что невольно думалось, что можно бы и поменьше, но Президент требовал, чтобы каждая минута, в том числе проведённая в пути, была плодотворной. Вы не представляете, мы не пили даже воды или чая, не ели, не отдыхали. Работа не прекращалась с момента как мы спустились с трапа и до 12 ночи.

Вы можете представить такое? Мы уже все никакие, а Президент очень бодрый. Когда он общался с людьми, чувствовал их любовь и поддержку, видно было, что это наполняет его энергией и даёт стимул для работы.

После объезда объектов всегда было собрание, которое длится 3-4 часа, потому что решаются очень важные вопросы. Выходим в 12 ночи снова уже никакие, а Президент к себе заходит, перекусывает 10-15 минут и начинает смотреть по телевизору новости, читать. Вот такой сумасшедший режим.

АЕ: Говорят, что на стол Президента, и Вы об этом несколько раз сказали, кладётся дайджест. Раньше это была одна папка, теперь, насколько я знаю, несколько. И многие хотят в эти папки попасть по разным причинам.  Отсюда и большое количество материалов. Среди этого всего появляется определенный конфликт интересов: кто, что, как подаёт.

КА: То есть Вы хотите спросить, насколько это всё фильтруется?

АЕ: Да.

КА: Информация не фильтруется, и я вам объясню почему. У Президента есть несколько источников информации.  Если одна команда фильтрует и даёт урезанную информацию, другая команда всё равно расскажет об этом. Понимаете? Таким образом, кто-то очень сильно может «получить по голове». Поэтому обо всём, что выходит в течение дня, сообщается. Конечно, тексты даются не в полном объёме, а только выжимки, максимум . Констатируются факты. То есть фильтровать невозможно, так как,  ещё раз говорю, у Президента очень много возможностей получить информацию, в том числе и через интернет. Может быть, раньше и была возможность фильтровать, потому что интернета не было, сайтов практически не было, только газеты. А их можно было порезать и дать только то, что надо. А сейчас не скроешь.

АЕ: Меня всегда интересовал вопрос, у Президента есть мобильный телефон?

КА: Есть.

АЕ: Он им пользуется, люди звонят ему?

КА: Этой информацией я плохо владею, но видел пару раз, как он разговаривал по мобильному телефону.

АЕ: Было много сообщений в СМИ, в соцсетях, что перед приездом Президента в ту или иную область начинают ремонтировать дороги, асфальт, встречать его выходят все нарядные, красивые. Насколько я понимаю, чиновники начинают выполнять поставленные задачи максимально близко к сроку приезда Президента. Президент борется с этим очковтирательством?

КА: Конечно, он всегда говорит: «Не надо меня хвалить. Не надо всё время к моему приезду заниматься этой псевдобурной деятельностью, этим очковтирательством». Вы не поверите, но по телевизору и в СМИ показывают только самые красивые места, где Президент бывает.

АЕ: Да, всегда.

КА: Это их работа, их выбор. Но когда я ездил вместе с Президентом, я иногда, честно говоря, раздражался. Едем, а там не убрано, кривые дороги, пыльно. Я говорю журналистам: «Снимите вот эти моменты, покажите их. Почему вы их не показываете?». Я у главы администрации тогда спросил: «Почему хоким не готовится?». Для меня это было как-то странно. Потому что всё равно мы привыкли, когда даже домой гостей приглашаешь, ты начинаешь подметать, убираться. Конечно, это будет не естественная обстановка твоего дома. В естественном виде больше бардака, чем когда гости к тебе приезжают. Вот я и спрашиваю: «Мы же в гости приехали, он же руководитель страны».  А мне отвечают: «Президент не позволяет».  Я не был не согласен: «Хотя бы закройте баннерами этот мусор, разрушенные здания».

АЕ: Мне кажется, Вы сейчас немножко лукавите. Потому что мы видим ту же самую картинку.

КА: Нет. Это ни в коем случае не говорит о том, что всегда так бывает. Всегда стараются. В любом случае, всегда уважающий себя   хоким области будет стараться красиво встречать и красиво провожать. И, соответственно, он это делает теми или иными методами. К сожалению, это не делается системно или планомерно. К сожалению, всё это делается на «бум». Но, с другой стороны, их тоже можно понять, о приезде руководителя сообщается за 2-3 дня. А если бы они планомерно всё это делали, в такой суете не было бы необходимости. Я ещё раз говорю, я не оправдываю никого, я говорю то, что видел, когда я там работал. Сейчас, может, ситуация и изменилась, ведь прошло почти полгода, как я покинул пост пресс-секретаря. Но когда работал, я сталкивался с такими моментами. Эти факты (разбитые дороги) имеются в видеозаписях. Но всё время требовать: «Не уделяйте мне особого внимания», — тоже нельзя. Один раз сказал, два раза сказал, но всё равно. Любой узбек, когда к нему приезжают, особенно такие высокопоставленные гости, будет стараться по максимуму. Если это даже будет выглядеть неестественно, или же вызовет у общественности какие-то негативные взгляды или мнения, он на это не посмотрит. Встретить хорошо гостя — это наша традиция, это у нас в крови. И в этом смысле мы никогда не будем Европой, потому что у нас гостей всегда красиво встречают и провожают.

АЕ: Почему мы не можем жить красиво, как Вы думаете? Почему если не приедет Президент, ничего не делается.

КА: Это опять-таки вопрос времени. Опять-таки, связано с экономикой. Всё связано с деньгами. Если денег нет, как можно это сделать? Поэтому особое внимание уделяется поднятию бизнеса, чтобы поднять экономику. Только с деньгами можно сделать всё красиво.

Вот недавно хокимам областей разрешили самостоятельно формировать местный бюджет и они стали хозяевами определённых сумм. Раньше не давали. Быть хокимом не означает быть всемогущим. Если у него была возможность, а он не сделал, это один вопрос. А если у него есть желание, но нет возможности? Всё связано с деньгами. В течение 25 лет настолько всё разрушилось, начиная от канализационной системы, дорог, до образования, медицины и всего остального. И за один день невозможно всё исправить. Нужны годы.

Я хочу, воспользовавшись ситуацией, сказать вашим телезрителям: «Не надо ждать больших результатов так быстро. Не надо, не зная ситуации, судить строго.  Надо попробовать сначала сделать что-то самому, а потом говорить, как это легко и просто».  Ещё раз скажу, экономика должна развиваться. Нужны деньги. Без денег такую огромную страну за 2-3 года превратить в рай невозможно. И очень прошу, чтобы каждый шаг нашего Президента, каждую реформу судили не огульно, а объективно. Главное, что есть желание изменить всё к лучшему. Все стараются. Все пытаются.

 Многие руководители, которые сейчас занимают свои должности, не были раньше руководителями. Я тоже не был руководителем государственных структур. Меня не учили администрированию, и других министров тоже. Соответствующего образования не было, поэтому сложно всё сразу сделать на высшем уровне. У нас есть недостатки, мы все ошибаемся. Но главное, повторюсь, есть желание изменить.

 Надо признать, что одна из больших проблем государственных сотрудников заключается в том, что нам не всегда удаётся рассказать людям о своей деятельности и показать её результаты.

АЕ: По какой причине Вы покинули пост пресс-секретаря?

КА: Моё здоровье не выдержало.

АЕ: Серьёзно?

КА: Да.

АЕ: С приходом Шавката Миромоновича Мирзиёева СМИ действительно получили достаточно большую свободу. И журналисты, и блогеры, в том числе. Сейчас блогеры даже смелее, чем СМИ. Но мне кажется, это следствие отсутствия какой-то ответственности. То есть в законодательстве никак не закреплён термин «блогер». Какие шаги ведутся в этом направлении?

КА: Мы разрабатываем законопроект, где упоминается сфера блогерства, планируется статус блогера приравнять к статусу журналиста. Таким образом, всё разрешится.

АЕ: Как скоро это будет воплощено?

КА: При принятии законодательного акта есть свой процесс, свой регламент. Самое главное, документ уже готов. В установленном порядке сейчас собираются визы, и потом мы передадим его в Олий Мажлис.

АЕ: Вы на самом деле первый из чиновников, кто настроил блогеров на позитивный лад. Как оказалось, это сделать было не очень сложно. Накормить, напоить, дать сфотографироваться с Кудратходжаевым, и они все Вас любят. Как Вы думаете, на данный момент заменили ли блогеры журналистов? И стали ли блогеры действительно так называемой четвёртой властью?

КА: Где-то да. А где-то нет. Всё равно, я думаю, как бы мы их не называли, у блогеров на первом месте их собственное мнения. А у журналистов есть жёсткие требования. У них должна быть объективность. Блогер говорит то, что он думает, а журналист констатирует факт. С этой точки зрения у них есть как схожие моменты, так и различные. Поэтому главное, чтобы медиасфера, будь то блогерство или журналистика, развивалась.

АЕ: А как нам быть сейчас, когда блогеры, будем объективны, очень часто притягивают информацию за уши? Либо говорят неправду, либо не совсем правду.

КА: Это всё временно, и это происходит, опять-таки, из-за того, что нет правил игры. Союз журналистов недавно принял Кодекс профессиональной этики журналистов и, как мне сказали, этот документ был разработан совместно с международными организациями.

После того, как его опубликовали, учитывая реакцию ваших коллег, без негатива, я думаю, там всё нормально написано. Поживём, увидим. Нужно опробовать на практике. Теперь уже не мы будем заниматься установкой правил. Это задача Союза журналистов: объединить всех и установить единые требования. И мы к этому придём.

Я недавно был в Лондоне и разговаривал с руководителем одной организации, аналогичной нашему Союзу журналистов, так я её воспринял. Это не государственная организация. И мне там сказали: «У нас в Великобритании в своё время был хаос. Журналисты писали, что хотели, говорили всё, что угодно. В результате погибла одна девочка. Это стало сигналом. После этого все журналисты собрались и договорились установить определённые правила».  Сейчас у этой организации 15 тысяч членов и с каждым СМИ есть специальный договор. И там установлены все правила, которые они должны соблюдать, и меры наказания за их нарушения.

Я спрашивал, часто ли у них наказывают. Мне ответили, что наказывают они сами, не государство. Само данное общество, учитывая наличие договора и то, что каждый шаг прописан. Из мер наказания — только штрафы, а максимальный штраф составляет миллион фунтов.

АЕ: Сейчас несколько блогеров за сердце схватились, кажется.

КА: Это в Англии. Я к тому, что у нас тоже придёт такой день, когда мы от этого хаоса устанем. Мы, как госорган, создаём все необходимые условия. И уже Вы сами, будучи человеком из этой сферы, спрашиваете, когда это прекратится, почему так получается? Это хорошо. Таким образом, Вы со своими коллегами начнёте всё это обсуждать. Остаётся только регламентировать все правила и соблюдать их. Везде должны быть правила.

АЕ: Ещё один вопрос, который меня лично очень интересует. Сразу после вашего назначения главой Агентства в стране неожиданно включили Фэйсбук и Ютуб. Совпадение?

КА: Нет. Мы постарались.

АЕ: А можете сказать, кто блокировал? Зачем это нужно было? Смысл этого мероприятия?

КА: Они уже в тюрьме сидят.

АЕ: Хорошо, а в чём смысл?

КА: Смысл был в том, что, по их мнению, стало много негатива. И они решили, что закрывая Фэйсбук и Ютуб, можно уменьшить поток негативной информации. Был очень серьёзный спор на эту тему. Я говорил, что с негативом надо бороться контраргументами и контрфактами.

АЕ: Это долгий путь.

КА: Это долгий путь. Но это правильный путь, другого пути нет. В наше время, отключая интернет, ничего не добьёшься. Ну хорошо, отключили Фэйсбук. И что в итоге получилось?

АЕ: Все стали пользоваться VPN.

КА: Да. Моя мама не знала, что такое VPN. Но тоже начала им пользоваться. А VPN разрушает все системы безопасности. Он открывает доступы ко всем ресурсам. Если все начнут использовать VPN, у государства не останется инструментов контроля, например, за террористическими сайтами, агитирующими за разные антиконституционные действия или сайты по торговле наркотиками. Ведь сейчас это всё осуществляется через сайты. А как можно защищать свою страну, если у каждого гражданина уже есть VPN, который проводит через любой барьер? Мы это объясняли, и, слава Богу, нам это удалось.

АЕ: Как часто журналисты обращаются за помощью в Агентство информации и массовых коммуникаций?

КА: Довольно-таки часто.

АЕ: С чем в основном просят помочь?

КА: Достать информацию или же обеспечить интервью с государственными сотрудниками, потому что у них самостоятельно это иногда не получается. Их не принимают, они не попадают к нужным людям. И мы помогаем, хотя это не наша работа. Но в период становления, я ещё раз говорю, мы делаем всё возможное, мы заинтересованы, чтобы было больше информации в информационном поле.

АЕ: Какая связь между Агентством и УзА?

КА: Это совсем не взаимосвязанные учреждения. Наше Агентство информации и массовых коммуникаций при Администрации Президента — это уполномоченный орган по формированию информационной политики, а УзА — информационное агентство.

АЕ: Они просто в последнее время «жгут» медиапространство критическими материалами с наездами и нападками. С чем это связано, как Вы думаете?

КА: Я плохо знаю, с чем это связано, но считаю, что это неправильно. То есть, информационное агентство не имеет права писать авторские материалы. Имеется в виду аналитика и всё такое. У них жёсткие требования. Информационное агентство констатирует факты, даёт пищу для СМИ. Они должны быть главным «заводом» или «производителем» информации для дальнейшей журналистской деятельности. А они иногда эти правила нарушают.

АЕ: Вам интересно общаться с журналистами сейчас, то есть с нынешним поколением? Насколько они сильно отличаются от предыдущего поколения?

КА: Они стали очень интересными. Реалистичными. Может, потому что мы из одного поколения, у нас есть общие взгляды, интересы.

АЕ: Мне приходилось слышать, что многие идеи идут как раз от журналистов. Например, идея с ID-картами. На каком этапе находится воплощение проекта? А то он как-то забуксовал.

КА: Во-первых,  идея с ID-картами была Никиты Макаренко. Когда мы готовили постановление Президента, я всех журналистов приглашал и спрашивал, какие у них пожелания по готовящемуся документу. Что бы они хотели изменить?

И тогда, на обсуждении, и даже после, разговорились с Никитой, и была подана эта идея. Если бы все правила исполнялись, а нормативные документы на высшем уровне  работали, не было бы необходимости в ID-картах вообще.

Но, учитывая реальную ситуацию, для поддержки журналистов решили внедрить этот инструмент, как открывающий любые двери. После того, как документ вышел, неожиданно появилось  много негативных комментариев со стороны журналистов. Начали обсуждать, зачем это нужно, почему. Мы, честно говоря, запутались и попросили уточнить,  если этот инструмент журналистам  не нужен, то пусть они чётко так и скажут. Но мнения разошлись.

Поэтому в итоге решили, что это будет ID-карта для пула Агентства. То есть мы сейчас создаём некий пул, в котором для его участников будет больше привилегий в получении информации, чем для не входящих в него журналистов. Это делается для того, чтобы у них был стимул стремиться попасть в этот пул.

АЕ: Почему это было не выполнено в срок?

КА: Я очень благодарен этому новому сайту. Платформа очень классная, мне очень понравилось. И моя фотография. Конечно, со своими людьми я потом поговорил. Мы ускоряемся, мы делаем, но учитывая конфликтные моменты, мы запутались. В этом и главная проблема. Поэтому и просрочили чуть-чуть.

АЕ: С журналистами немного понятнее.  Но на другом конце диалога — пресс-службы компаний и ведомств. Очевидно, что большинство людей, которые работают в пресс-службах, мало представляют себе, как должна работать эта структура, у них нет необходимых  знаний. Как стоит действовать в этом вопросе? Не закрывать же пресс-службы и не вести диалог только через ваше Агентство.

КА: Нет, Вы что!

АЕ: Хотя это было бы интересно, да?

КА: Если Вы прочитаете последнее постановление Президента, связанное с пресс-службами, там всё уже регламентировано. То есть, благодаря этому Постановлению Президента теперь в каждом министерстве и ведомстве должна быть своя пресс-служба. Раньше тоже была, но руководитель пресс-службы не приравнивался по статусу к советнику. Теперь должность будет называться «советник министра по связям с общественностью», и его статус будет приравниваться к заместителю руководителя этого ведомства.

Раньше пресс-службы вроде бы и существовали, но их благополучие зависело непосредственно от руководителя этого ведомства или же от самого пресс-секретаря. Если оба хотят, у них получается всё хорошо. Если хотя бы одна сторона не будет соответствовать, пресс-служба уже не будет работать. Поэтому считанные министерства и ведомства гремели, а другие были в спящем режиме. И никогда вопрос пресс-служб ни Кабинетом Министров, ни другими ведомствами не поднимался.

АЕ: Это тоже прецедент, тоже впервые.

КА: Впервые в истории Узбекистана на уровне Президента поднимается вопрос пресс-служб, потому что, раз мы выбрали путь открытости, необходимо, чтобы государственные структуры качественно функционировали, и у них была своя пресс-служба.

Почему, например, там пресс-секретари, грубо говоря, были словно «дохлые»? Да потому что не было престижно там работать. То же самое с журналистикой. Почему Вы закончили факультет журналистики и ушли в другую сферу? Потому что не было престижно, нечего было делать там, в этой области.

АЕ: Нечего было кушать, я бы сказал.

КА: Тем более. Зарплата маленькая, машины нет, не принимают, руководитель не разговаривает. Сотрудники пресс-служб приходили на работу, читали газету, если есть какие-то мероприятия, появлялись там и уходили. А сейчас будет совсем по-другому. Сейчас, учитывая, что там статус, материально-техническое обеспечение, требование руководителя страны, эта профессия вызывает интерес. И мы, как уполномоченный орган, Агентство информации и массовых коммуникаций при Администрации Президента, будем способствовать тому, чтобы всё это было обеспечено.

 Мы будем учить, организовывать тренинги, устанавливать требования, и по результатам мнений журналистов будем ставить оценки деятельности этих министерств и ведомств. И у нас есть возможность серьёзно наказать руководителей этих министерств и ведомств, если они плохо обеспечивают взаимодействие с журналистами. Вот такой механизм сейчас мы создаём. И это всё очень серьёзно регламентировано в постановлении Президента. Он такую задачу поставил, он поддерживает, и благодаря этой воле мы сейчас этим и занимаемся.

АЕ: Блиц. Короткие вопросы, можно короткие ответы.

Что опаснее, тонировка или дрон?

КА: Дрон.

АЕ: Блогеры должны платить налоги?

КА: Если они зарабатывают, почему нет?

АЕ: Тесла или Феррари?

КА: Оба.

АЕ: Свобода слова — это?..

КА: Самый правильный путь развития.

АЕ: Почему «Олтын калам» практически всегда получают журналисты государственных изданий?

КА: Просто весь состав комиссии «Олтын калам» давно пора поменять.

АЕ: Университет журналистики подготовит хороших журналистов для страны?

КА: Время покажет.

АЕ: Что лучше посмотреть: индийский боевик или турецкий сериал?

КА: Хороший, полезный, по моему мнению, более философский и глубокий фильм.

АЕ: Будет ли в Узбекистане свой Дмитрий Киселёв?

КА: Наверняка.

АЕ: Лучший пишущий блогер Узбекистана? Как на русском, так и на узбекском.

КА: Мне нравятся, ещё раз говорю, многие. Это Давлетов.уз, Ферузхан, Али Каххаров,  я его читаю и хочу передать ему привет, что-то он в последнее время на меня обижается. Он мне действительно нравится. Прикольный. И таких много. Я люблю, когда пишут с шутками.

АЕ: Что для Вас патриотизм?

КА: Это элементарно: не врать и не предавать.

АЕ: Что будет с Узбекистаном через пять лет?

КА: Всё будет прекрасно.

АЕ: Уверены?

КА: На 100 процентов. 

Больше новостей на нашем Telegram канале: @ns_uz